Глава
девятая
1. Андрей
спит в своей комнатке в доме Корионовых.
Входит Василий.
Василий. Андрей,
поднимайся! (Андрей садится на кровати.) Сходи
поклонись родителям. Скажи, что отправляешься на богомолье в Симонов монастырь.
Скажи, что вернёшься очень поздно. — Давай, поторапливайся.
Андрей. Я мигом.
Я коня возьму.
Василий
спускается вниз к Аграфене. Она сидит за пяльцами.
Василий. Аграфена
Никитишна, матушка, прикажи Маланье, чтобы поесть нам в дорогу собрала. Нам
идти далеко, на весь день уходим.
Аграфена (вставая). Петровича с
собой не берёте?
Василий. Нет, мы же
пешком пойдём.
Аграфена. А куда?
Василий. Дойдём до
Симонова монастыря, а там ещё дальше пойдём.
Василий
подходит к окну и смотрит, как Андрей на коне галопом выезжает из ворот.
2. Женский терем. Опочивальня Фимы.
Фиму наряжают в роскошное платье, коса её перевита жемчугом. В сопровождении
прислуги она отправляется к царевнам.
Анфиса
одна в опочивальне.
Она перестилает Фимину постель, затем достаёт из-за пазухи маленький свёрток,
вынимает из него и раскладывает между перинами пять каких-то комочков.
Подойдя к туалетному столу, она заменяет один из флаконов другим, точно таким
же по виду.
————————————
Фима и
царевны, окончив трапезу, переходят в другую комнату и усаживаются за вышивание.
Татьяна (к Фиме). Сестрица, ты
ведь совсем не любишь вышивать.
Фима
смущённо улыбается.
Ирина. Что значит — не любишь? Она
ещё не научилась, как надо.
Татьяна. Если бы
любила, то давно бы научилась. Она вон какая грамотная и учёная.
Ирина (Фиме). Ты, поди,
Святое Евангелье наизусть знаешь?
Анна. Я тоже
когда-то хотела Евангелье наизусть выучить. «Авраам роди Исаака; Исаак же роди
Иосифа; Иосиф же роди братию его».
Все
хохочут.
Ирина. Ну вот,
осрамила нас перед сестрицей.
Фима. Нет-нет, я
тоже не помню, кто кого родил.
Татьяна. Скромничаешь!
Ирина. А кто
тебя всему этому научил, Фимушка? Ты ведь говорила, что вы почти всё время в
деревне жили, что даже в Касимов редко выезжали.
Фима. Это всё Андрей,
мой брат. А он всему научился от дяди нашего, Афанасия Петровича Корионова.
Андрей почти каждую зиму у него в Москве проводил, а когда приезжал летом в
деревню, то всё, что от него узнал, мне пересказывал. (Усмехается.) Больше никто
его слушать не хотел.
Ирина. А что
же, у него поблизости друзей-сверстников не было?
Фима. Были,
конечно. Но они больше любили на охоту ездить.
Ирина. Теперь
государь твоего отца и брата боярами сделает. Таков обычай.
Фима (слегка кланяясь). Как ему
будет угодно. — Всеволожские
были прежде боярами, а потом наш предок прогневил государя Василия Тёмного, и
тот лишил его боярства. (Немного помолчав) А потом
и глаза ему выколол.
Анна (резко). Вот Бог и
наказал Василия Тёмного, и ему самому глаза выкололи.
Ирина и
Татьяна испуганно смотрят друг на друга.
Татьяна (спешно меняя
тему).
Да, летом очень хорошо в деревне. Вот у нас в Покровском, в Коломенском всё
равно как в деревне.
Ирина. У меня в
детстве даже лапти были. Из такой тонкой-тонкой соломки, как золотые.
Фима. А я,
маленькая, даже босиком бегала.
Ирина. Нет, босиком
нам никогда не разрешали.
Татьяна. Не разрешали,
но кое-кто всё равно бегал. (Выразительно смотрит на Анну.)
Анна
отворачивается. Она вспоминает:
Летний
день в загородной царской усадьбе. Девочка лет десяти-одиннадцати (Анна) бежит
к берегу речушки. Мальчик-подросток (Прозоровский) бежит следом за ней.
Девочка вступает на развалившийся мостик.
Прозоровский. Ты что это
задумала, госпожа царевна?
Анна. На ту сторону
хочу.
Прозоровский. Давай-ка
возвращайся! Перейдёшь через новый мост.
Анна. А я
здесь хочу!
Прозоровский. Ну, воля
твоя. Хочешь тонуть — тони. Только я
тебя непременно вытащу.
Анна,
едва не падая в воду, выбирается на другой берег.
Анна (прыгая на одной
ножке).
А вот и не потонула! А вот и не потонула!
Прозоровский. А вот и
потонула! А я тебя всё равно вытащил.
Анну
настигают мамки и няньки.
————————————
Анна встаёт и выходит из комнаты.
Анна бредёт к своему окошку. Выглядывает в него. По двору снуют люди, занятые
своими делами. Внезапно во дворе появляется нелепая фигура — словно бы старуха, закутанная в огромное
покрывало, согнутая в три погибели и с клюкой.
Старуха направляется к крыльцу женской половины и невозмутимо прошмыгивает мимо
опешившей стражи.
Стражник (спохватившись). Ты куда?
Старуха (пискляво). Милостыни просить. (Бросается бегом вверх по лестнице.)
————————————
Анна
отходит от окна и бежит к сёстрам.
Анна. К нам
посольство!
————————————
Старуха,
бросив клюку, бежит по коридору. Карлица Лизавета гонится за ней.
Лизавета. Отдай, отдай!
Это мой платочек!
Лизавета
настигает старуху, вцепляется в край покрывала и дальше «едет» на нём.
Старуха, везя за собой Лизавету, врывается в горницу царевен. Покрывало падает
под тяжестью Лизаветы. Перед царевнами стоит Ванятка. Лизавета убегает, унося с
собой свою добычу.
Царевны (наперебой). Это
соглядатай! — От польского короля! — От шведского!
Ванятка. От крымского
хана — высмотреть,
где государыня Ирина Михайловна немецкие сладости прячет.
Ирина (Фиме). Это Ванятка,
любимый государев шут. — Сейчас мы тебя
угостим, Ванятушка. Ничего от тебя не скроем.
Ванятка,
рассмотрев Фиму, опускается перед ней на колени.
Ванятка. Ничего мне не
надо, одной только милости прошу — дозвольте лицезреть
государыню Евфимию Ивановну.
Ванятка,
стоя на коленях перед Фимой, смотрит на неё с благоговейным обожанием. Она в
ответ смотрит на него с бесконечной нежностью.
Фима. Расскажи о
себе, Ванятушка. Кто твои родители? Как ты на службу к государю попал?
Ванятка. Матушка моя
померла, когда мне ещё и семи лет не было. Отец через год другую жену взял,
стало быть, мачеху мою. Она была очень добрая. Добрая-предобрая. Так она сама
говорила. И при этом приговаривала, что в таком-то селе, да в такой-то
веси такие злые мачехи водились, что бедным сироткам ничего не оставалось, как
пойти в лес да на суку повеситься.
Все девушки
вздрагивают.
Татьяна. Матерь Божия!
Ванятка. А Назар
Петрович Чистой смолоду был с отцом моим в дружбе. — Вот приехал он
нас навестить, а дворовые наши не утерпели, похвалили ему мачехину доброту. И очень
он удивился, что я с этакой доброты не бегу в лес вешаться, а хожу весёлый, да
ещё всех вокруг веселю. И решил он меня забрать с собой, чтоб я
государя-наследника веселил, а не свою добрую мачеху.
Анна с
коробочкой в руке подходит к Ванятке и засовывает ему в рот сладость. Ванятка
по-собачьи трётся о её ноги.
Фима. Ванятушка,
голубчик, как же тебя Господь наградил за твою доброту. Все тебя так любят!..
Анна. Любят, любят!
(Снова
суёт ему в рот сладость.)
Фима. Такое счастье
тебе даровано… государя всякий день видишь…
Ванятка (обрадованно). Да-да, такое
счастье, такое большое счастье, что даже могу с другими поделиться. — Вот ежели
здесь кто-нибудь… ну вот, к примеру, государыня Татьяна Михайловна! Ежели она
захочет на царя-батюшку полюбоваться, то это можно прямо сейчас. — Где тут у вас
часы голландские? Они не врут?
Татьяна. Да как ты
подумать такое мог, Иван Прокопьевич! В нашем терему никто никогда не врёт.
Ванятка (подходя к часам). Вот когда
большая стрелка будет вот тут, а маленькая вот тут, царь-батюшка выйдет стены
своих палат осматривать, не хочет ли какая отвалиться. А я могу указать,
из какого окошка его видно будет.
Ирина. Ну что же,
стрелки уже где надо. Пойдём посмотрим, не врёшь ли ты.
Часы
отбивают четверть. Все, кроме Анны, отправляются вместе с Ваняткой.
Анна
сидит одна. Она играет с жемчужной нитью, вращает её вокруг пальца, наматывает
на руку. Внезапно нить рвётся, жемчужины рассыпаются по полу.
————————————
Алексей
в окружении нескольких бояр и дьяков расхаживает по двору, рассеянно оглядывая
постройки. В окне появляется Фима. Алексей и Фима зачарованно смотрят друг
на друга.
3. Андрей и
Василий идут по улице.
Андрей идёт впереди, Василий почтительно
следует за ним.
Андрей (оборачиваясь). Василий
Матвеич, я так больше не могу. Ну чем я провинился, что ты меня наказываешь? — Не могу больше
молча идти!
Василий (сердито). Иди, как идёшь.
Выйдем за город — пойдём вместе.
Андрей. Да нас же
здесь никто не знает!
Василий. Пока идём,
как положено, никто не знает. А пойдём, как не надо, — сразу узнают. — (Лукаво) Может, проголодался,
барин? У меня в котомке для тебя еда.
Андрей. Лучше с
голоду помереть, чем идти и молчать.
Василий. Иди, как тебе
сказано. Ну?
Андрей (подчиняясь). Ну вот,
понукают, как лошадь какую-то. Куда это годится! Разве же я — лошадь? Я царский
деверь, я самому боярину Морозову троюродный свояк!
————————————
Андрей и
Василий идут вместе; делают привал на поваленном дереве; идут дальше.
————————————
Симоновский
монастырь.
Андрей и Василий входят в монастырские ворота.
————————————
Андрей и
Василий выходят из ворот Симоновского монастыря и продолжают свой путь.
————————————
Маленькая
сельская церковь.
Андрей и Василий огибают её и выходят на дорогу, ведущую в сторону сада.
Андрей и Василий становятся за деревьями.
На дороге появляется пожилой священник.
Василий (Андрею). Подожди меня
здесь. (Выходит
на дорогу.)
Священник
подходит ближе.
Василий (возникая перед
ним).
Иван, это я!
Священник (дрожащим
голосом).
Вася, живой!
Василий (весело и с
вызовом).
Умирать — это не по моей
части. Я Бога живого исповедую.
Священник (как во сне). Да, да. Ты
не говори, не надо. Посмотреть на тебя дай, Вася! — Чай, здоров?
Василий. Видишь, что
здоров. — Сам-то как?
Семья твоя?
Священник. Да всё
хорошо, Бог милует.
Василий. О племянничках
новгородских слыхать что-нибудь?
Священник (суетливо). Как не
слыхать! Оттуда всякий раз кто-то наведывается. Недавно совсем заезжал один. — Анастасия-то
этим летом ещё мальчонку родила.
Василий. Это уже
пятого?
Священник. Как же пятого — шестого. Совсем
ты, Вася!.. — А Гриша
обеих дочек замуж выдал. — А ты
повидать их не хочешь?
Василий. Нету мне туда
дороги, Иван. Сейчас — нету. — Но ты при
случае передай, что был, что здоров. И за них рад, что не бедствуют.
Священник. Нет-нет,
совсем не бедствуют по Божьей милости. — А ты-то,
ты-то что?
Василий. Мы теперь
долго не свидимся, Иван, долго. Не тужи!
Священник
бросается в объятия Василия и плачет, прижавшись к его плечу. Наконец, они
расходятся, идут каждый в свою сторону.
Вдруг священник оборачивается и бежит за Василием.
Священник. Вася, а Михайло-то?
Он что?..
Василий (усмехаясь). Видел его
третьего дня.
Священник. Вася, ты
помолись за меня Богу. Пусть Он простит мне, что не так.
————————————
Андрей и
Василий продолжают свой путь.
Андрей вопросительно смотрит на старца.
Василий. Это мой брат. — У нас ещё
двое было, те уже умерли. Этот самый младший.
Андрей. И ты
побоялся пойти к нему домой? — Господи Боже,
как же люди злы! Убийцам и ворам прощают, а Божьему человеку не дают к родному
брату в дом войти. Где же мы живём, Василий Матвеич? Может быть, это и есть ад?
Василий. Может быть, и
так.
————————————
Дорога
уходит вверх. Перед путниками высокая стена, наподобие крепостной. В стене
большие парадные ворота.
Андрей. Что это,
Василий Матвеич?
Василий. Село
Коломенское. Усадьба царская. Нам туда. — Сейчас там
никого нет, там летом живут.
Андрей. А стража?
Василий. Они нас не
увидят. А если что — скажешь, кто
ты таков, и что хочешь оглядеть прославленный храм. Но они нас не увидят.
Василий
толкает дверцу, она не заперта. Андрей и Василий входят в ворота.
По обеим сторонам, сидя, спят стражники.
Андрей и
Василий идут мимо различных построек, проходят через вторые ворота и
оказываются перед храмом Вознесения. Они поднимаются по лестнице, выходят на
гульбище. Василий, чуть посторонившись, даёт Андрею время осмотреться.
Андрей любуется открывающимся видом.
Василий (подходя к нему). Что ты видишь,
Андрей?
Андрей (удивлённо). Что вижу? — Реку замёрзшую.
За рекой — лес.
Василий (после паузы). Смотри! Что
видишь?
Андрей. Ничего не
вижу. Лес и река.
Василий. Ещё смотри.
Смотри туда!
Андрей
напряжённо всматривается. Василий берёт его за обе руки.
Василий (настойчиво). Смотри!
Смотри!
На противоположном берегу реки начинают
прорезаться очертания неведомого города. Город всё разрастается. Андрею кажется,
что он, как во сне, смотрит на город сверху.
Он видит множество огромных зданий. Некоторые из них поражают своими размерами.
Затем город принимает привычный для Андрея вид. Они с Василием снова стоят возле
балюстрады, но за нею — ров и зубчатая
стена.
Андрей. Василий
Матвеич, где мы? Мы же в Кремле!
Василий. В Кремле — так в Кремле.
Отсюда Москву хорошо видать.
Андрей
опускается на колени и прижимается головой к земле.
4. Касимов.
Касимовский воевода трапезничает в кругу своих приближённых. В их числе Яков
Осина.
Стол ломится от всяческой снеди и напитков. Сотрапезники обжираются так, что у
них глаза вылезают из орбит. Слуги уносят миски с костями, меняют их на чистые.
Слуга подаёт воеводе полотенце, тот вытирает пот с головы и шеи.
Первый гость. Э-эх! У царя
скоро свадьба. Поглядеть бы, что тáм
есть будут.
Воевода (горделиво). А что
такое может быть на царском столе, чего у нас нету?
Второй гость. У царя
за столом патриарх сидит.
Осина. Ну что ж,
можно пойти позвать отца Николу.
Все,
кроме воеводы, хохочут.
Воевода (себе под нос). Башку бы
проломить этому отцу Николе.
Осина. Да будет
тебе, Степан Васильич, он такой старый, он скоро сам помрёт.
Первый гость. А он — что? Говорит
что-то против нас?
Воевода. Ещё бы
говорил! Он молчком пакостит. — Да что вы про
него вспомнили? Никого лучше не нашлось?
————————————
Улица
перед домом воеводы.
Двое совсем маленьких детей-оборвышей сидят в «засаде» в кустах.
Всадник мчится по улице во весь опор. Спешивается возле дома воеводы, привязывает
коня.
Дети выбегают из «засады».
Дети. Дяденька!
Подай хоть что-нибудь на хлебушек!
Приезжий,
порывшись, вынимает мелкую монету и швыряет её наземь, в грязный и мокрый снег.
Детишки хватают монету и снова прячутся в «засаду».
Приезжий вбегает в дом.
————————————
Трапезная
воеводы.
Служитель Пахомыч входит в трапезную, подходит к воеводе с полупоклоном и говорит
негромко, но значительно.
Пахомыч. Батюшка
Степан Васильевич! К тебе гонец из Москвы от Кузьмы Кузьмича по важному
делу.
Воевода (отодвигая миску). Все вон!
Гости
смываются. Воевода надевает кафтан и переходит в другое помещение.
Туда же проводят вновь прибывшего.
Воевода и порученец Кузьмы.
Порученец. Кузьма
Кузьмич просит прислать верного человека. (Подчёркнуто) Для свидетельства.
Воевода (кивая). Пришлём. У нас
есть верные люди. — А что там
в Москве? Есть уже новости?
Порученец. Есть. Выбор
царский состоялся. Выбрана ваша касимовская красавица Евфимия Ивановна
Всеволожская.
Воевода
оторопело открывает рот и начинает негромко выть. Видя его реакцию, порученец
говорит смелее.
Порученец. А ещё
Кузьма Кузьмич велел сказать, что Борис Иванович этим выбором недоволен.
Воевода
потихоньку приходит в себя, но выть перестаёт не сразу.
Воевода. Как, так
прямо и сказал: «недоволен»?
Порученец. Нет, я это от
себя добавил. Но он тебе велел передать, что Борис Иванович прочил царю другую
невесту.
Воевода (отдышавшись). Милый ты мой,
ведь я девицу эту в глаза не видел и знать про неё ничего не знаю.
Порученец. Как же так? А где
же смотрины были?
Воевода. Здесь были.
Здесь. — А её тут
не было. Все были, а её не было.
Порученец. Как же так
получилось?
Воевода (уже с улыбкой). А её
соборный протопоп отец Никола в обход других втихаря боярину Пушкину всучил. — Отец красавицы
Иван Всеволожский с этим Николой первейшие друзья. Он даже дом свой касимовский
продал и когда сюда наезжает, то живёт у попа. И уж конечно этот поп всё
про них знает, и про девицу эту, (ехидно) не больна ли
чем.
Порученец. Да это же
прямой обман государя. Про этого попа надо благочинному доложить. Такие не должны
служить в церкви.
Воевода. Да он совсем
старик, из ума давно выжил. Но коли дочка его друга в царицы выбрана!.. (Весь трясётся.
Орёт)
Пахомыч! (Вбегает Пахомыч.) Ты чего там ждёшь, сукин ты сын! У нас
такой важный гость, а ты к столу не зовёшь! Башку тебе оторвать!
————————————
Порученец
покидает Касимов. Рядом с ним едет второй всадник, «верный свидетель».
5. Женский
терем. Опочивальня Фимы.
Фиму раздевают и укладывают спать.
————————————
Сон
Фимы.
Фима стоит посреди незнакомой комнаты, одетая в совершенно белое платье (XIX век). Она берёт со стола головной убор
(флер д’оранж с фатой) и идёт к зеркалу. Фима смотрит в зеркало и пугается
своего декольте. Рядом возникает её мать, Евдокия Никитишна.
Фима. Матушка, ты
посмотри, что же это такое? Как же я к людям выйду?
Евдокия. Надо терпеть,
доченька. Ты же в царском дворце. Здесь свои порядки.
Дверь
распахивается. Появляется отец Никола.
Отец Никола. Фимушка,
крепись. Свадьбы не будет.
Фима
бросается к окну.
Алексея, одетого в чёрное (XIX век) держат двое вооружённых людей (жандармы).
Он оглядывается, пытаясь увидеть Фиму. Его заталкивают в чёрный экипаж. Экипаж
уезжает.
————————————
Фима в
ужасе просыпается. Она пытается задержать внимание на окружающих предметах,
чтобы убедиться в том, что она больше не спит.
Фима снова проваливается в сон.
————————————
Тот же
сон продолжается.
Фима
выбегает из дома и бежит вслед за увозящим Алексея экипажем.
Фима бежит и бежит, выбиваясь из сил. Наконец она падает наземь.
Фима (рыдая на земле). Алёша!
Фима просыпается
и плачет, стараясь, чтобы никто не услышал.
